И с того момента стал общаться с людьми только через записки, которые делает на обычной тетрадке, размашистым почерком, с проставленным временем.
Я видел это сам, только в чужие руки свои письмена не дает.
Жена как-то на пароме немножко «поругала» дочку за то, что та ладошками колотила по палубе, мол, руки будут грязные, потом в рот». Дубравин, сидевший неподалеку, стал писать, и вскоре дал прочитать: «мы, взрослые, больше заботимся о чистоте рук детей, а надо сохранять чистоту душ». Прошло уже 14 лет с того дня, как он замолчал.
Дубравин считается самым грамотным в селе, всегда выписывал много газет. Раньше выписывал журнал «Шпигель», из него учил наши песни в переводах на немецком. Однажды, после 10 лет молчания он заговорил и запел. По-немецки. Язык тоже выучил давно, во время войны в доме жила беженка – немка. Уверяют, что знает ещё и латынь. Он и теперь молчит, и лишь иногда произносит что-нибудь особо надоедливым, и всегда по-немецки.
С приезжавшими как-то журналистами соглашался говорить только на этом языке, «я клялся молчать по-русски, а по-немецки клятвы «их нихт заген».
Последние годы Дубравин собирает стеклянные и пластиковые бутылки и всякий хлам на берегу Волги - в монастырь приезжает много туристов. А потом едет на другой берег, в райцентр, сдает. Пенсию получает, но себе не оставляет, по словам местных, отсылает в детский дом.
На берегу Волги посадил 101 ореховое дерево, яблонь и груш и не считал – где-то прочитал, что река нуждается в деревьях, вот и насажал.
Однажды в райцентре на Дубравина напали два грабителя. Они видели, как тот сдавал бутылки, и решили поживиться. Не знали, на кого напали! Стукнув несильно каждого, он перекинул одного на плечо, другого схватил за шиворот, и потащил в милицию…
Как-то прочитал, что жительница Красноярского края жаловалась Путину на жизнь, просила денег. Владимир Дубравин выслал ей три перевода по 500 рублей, посчитав, что Владимиру Путину некогда читать газеты.
«Мне их как нищему дали, а я не нищий…».
Дома у него ничего лишнего, спит на лавке, как говорят односельчане, избу даже зимой не топит.
В одной из записок «макарьевский молчун» написал: «Я – мерзавец. Местный, ерундированный, реликтовый зимоноид, автономно-вежливо изучающий цивилизацию».
В очередной раз, оказавшись в тех краях, и увидев его, я вдруг понял, кого он мне напоминает. Конечно, тот самый «Спартакус», из фильма, что смотрел в детстве три раза, Майкла Дугласа, точно! Тогда этот фильм потряс меня. Помню, я не раз мысленно «влезал» в шкуру воина-раба, и представлял себя на его месте. Нет, таким отважным мне не быть никогда…
…Он вступил на СП-45 и расположился на корме, среди механизмов подъёма трапа. Мешок отставил в сторону, опустил сцепленные руки. Если смотреть спереди, тяжелая подъёмная цепь пересекала их, как бы сковывая. Надпись «Опасная зона» перед ним, оберегавшая пассажиров от подъёмника, делала изгоя дважды изгоем, как бы предупреждала, не подходи! Мой взгляд фотографа быстро собрал картинку. Я достал фотоаппарат, и стал ждать. Было ясно, что надо нажимать быстрее, пока «персонаж» не переменил позу, а там будет видно. Но я медлил, хотел, чтобы он показал, что заметил меня. Я ждал разрешения сделать снимок.
Его взгляд на мгновение задержался на мне, и скользнул дальше, видимо, не найдя «предмета, достойного», но я успел поздороваться кивком, как со старым знакомым, получил в ответ едва уловимое движение. Что ж, на большее внимание и не рассчитывал, а немецкого я, как и латыни, совсем не знаю.

Камбала и селёдка